ПАМЯТИ АНДРЕЯ СТОЛБОВА               (03.12.1975 – 24.09.1998)

 

 

Главная

Фотоальбом

Поэзия

Проза

Форум

 

 

 

Нравственно-филосовская концепция романа Михаила Булгакова

«Мастер и Маргарита».

 

Данная тема – сложная, универсальная; и как раз именно универсальность обуславливает сложность. Уже первые слова формулировки - «нравственно-филосовская концепция» - открывают множество аспектов, которые могут быть спорными. Выделим только некоторые.

Первый из них прямого отношения к творчеству Михаила Булгакова не имеет, но упомянуть о нём необходимо. Это - зыбкость нравственных категорий. С прискорбием приходится признать, что такие, казалось бы, святые и вечные понятия, как Любовь, Честь, Справедливость, Мужество всё чаще забытыми и пыльными, как старые фолианты, и на практике уступают коммерческому расчёту и инстинкту самосохранения.

Второй аспект относится уже непосредственно к Булгакову и его роману. На этот раз в виду имеется различность трактовок «Мастера и Маргариты», варианты подходов к анализу этого поистине многогранного, полифонического романа. Историка может заинтересовать одно, структуралиста – другое, эстета – третье, а философа, или, например моралиста – четвёртое. Если же попытаться объединить всё это, заимствуя по возможности самое ценное, то выйдет новый, пятый подход. И, разумеется, что очень важно не впасть при этом в примитивность, выхватывая цитаты, не ясные без контекста, и, объясняя, что «хотел сказать автор» тем или иным эпизодом. Что хотел сказать, то и сказал, ведь всё гениальное просто. Что же касается иносказательности, притчевости и аллегоричности, то это – визитная карточка Михаила Булгакова, и банальной расшифровкой здесь не отделаться, понадобятся десятки страниц текста, чтобы только перечислить и кратко охарактеризовать библейские аллюзии в романе «Мастер и Маргарита».

Интересное по этому поводу мнение у исследователя Боборыкина В. Г. (журнал «Литература в школе», №1 за 1991 г.): «Есть верный способ получить об этой чрезвычайно сложной, как признают все исследователи, вещи максимум того, что каждый из нас в меру своих интеллектуальных и духовных сил в состоянии освоить. Надо, не пытаясь «разбирать» и препарировать роман, просто отдаться во власть мысли, чувства, фантазии автора».

Возразить сложно. Несомненно, что сухой, бесстрастный научный анализ здесь не подойдёт. На наш взгляд, наиболее приемлемой формой для анализа творчества Булгакова может послужить форма эссе, нестандартного, беллетризованного литературоведения. Эссе предполагает ёмкость, небольшой объём, не обязывает к строгой научности. То есть это как раз то, что требуется от небольшого сочинения. Теперь, когда ясна сложность и специфичность темы, а также указана в общем, виде форма её раскрытия, необходимо обозначить этапы дальнейшей работы. Невозможно рассуждать о произведении, совершенно не зная его истории, не зная предпосылок к его созданию, и первая часть нашего сочинения будет посвящена истории создания Михаилом Булгаковым романа «Мастер и Маргарита». Также очень важно то, какими языковыми средствами пользовался Булгаков; во второй части речь пойдёт о поэтичности языка и стиля Булгакова. Часть третья – о многомерности романа. (Многие исследователи выделяют три измерения, три типа – мир Москвы, современной Булгакову, мир романа о Понтие Пилате и Мир Вечности, то есть мир Иешуа, Воланда с его свитой и, впоследствии мир Мастера и Маргариты). Нравственно-философская концепция – красная нить и лейтмотив всех трёх частей, она раскрывается в них, и, наконец, следует вывод, подведение итогов.

Развитие человека, формирование его мировоззрения, мировидения продолжается всю его сознательную жизнь. У разных людей развитие проходит и проявляет себя в различных формах. Художник пишет картины, строитель возводит здания, мать воспитывает детей, философ ставит вопросы и пытается разрешить их. Для писателя – гения, писателя по призванию, то есть для такого писателя, каким был Михаил Афанасьевич Булгаков, его книги – это его здания, его картины, его дети, его философские дилеммы.

Известно, что каждый художник мечтает и стремится к тому, чтобы написать шедевр, нечто невиданное ране, точно так же как и строитель пытается воплотить в каком-то здании всего себя, всю свою душу, весь свой дар. К такой картине, к такому зданию идут, как правило, всю сознательную жизнь. «Мастер и Маргарита» была для Булгакова такой картиной, таким строением, в широком смысле история создания этого романа Михаила Афанасьевича. Впечатления детства, гимназические годы, карьера врача, житейский опыт, всё литературное творчество – ничто не прошло даром, ничто не было забыто. Напрашивается сама собой аналогия с хорошим, рачительным хозяином, который не выбросит даже крошки хлеба. Булгаков – хороший литературный хозяин, даже несмотря на то, что, как достоверно известно теперь, сжигал многие рукописи и черновики, это всё равно оставалось в его душе в виде серьёзных наработок, уроков. Да и потом – «рукописи не горят»!

Нет места в рамках этого сочинения для подробного рассмотрения истории романа. Приведём лишь несколько тезисных выдержек, подтверждающих вышеизложенное. (Используется монография Л. Яновской «Творческий путь М. Булгакова). Как уже было сказано, многие образы романа «Мастер и Маргарита» восходят к впечатлениям и фантазиям детства писателя.

Булгакову было лет двенадцать, когда, таинственно блестя глазами, он сказал однажды сестре Наде: «Ты думаешь, я сегодня ночью спал? Я был на приёме у сатаны!…».

Ему было десять, когда его поразило - или потрясло до глубины души? - открывшееся перед ним зрелище Голгофы. В начале 1902 года в Киеве, на Владимирской горке, близ Михайловского монастыря, была открыта панорама «Голгофа». Она производила огромное впечатление. Окутанный какой-то легкой дымкой широко раскинувшийся Иерусалим, дорога на Вифлеем, уходящая за горизонт. Жёлтый цвет скудной почвы, жёлтый цвет тела, обвисшего на кресте, красная струйка крови…

Начало работы над романом Булгаков датировал то 1928-м, то 1929-м годом. В рукописи 1931-го года даты работы над романом проставлены так: 1929-1931. В рукописи 1937-го: 1928-1937.

8 мая 1929-го года, выправив одну из глав начатого романа - глава называлась «Мания фурибунда», что означает «яростная мания», и примерно соответствовала известной читателям главе «Было дело в Грибоедове»,- Булгаков сдал её в альманах «Недра», в тот самый альманах, где в прошлом уже были опубликованы его повести «Дьяволиада» и «Роковые яйца». «Мания фурибунда», впрочем, в свет не вышла.

В начале 1930-го года рукопись романа Булгаков сжёг. 28 марта писал: «я своими руками, бросил в печку черновик романа о дьяволе…». И три года спустя, в 1933 году, В. В. Вересаеву: «…тот свой уничтоженный три года назад роман». Уцелели черновые тетради, содержащие в себе большой, упорядоченный текст.

Первая редакция отличалась существенно от известного нам теперь романа «Мастер и Маргарита». В романе не было мастера и не было Маргариты. Замышлялся и разворачивался сатирический роман о «дьяволе», в сохранившихся черновиках называвшийся так: «Гастроль…» (чья? Половина листа оторвана); «Сын…» (второго слова тоже нет); «Чёрный маг» (тщательно зачеркнуто). Потом появилось название «Копыто инженера». Это «копыто» ещё долго будет удерживаться в заголовках романа. В 1931-м году Булгаков назовёт свой роман так; «Консультант с копытом». В 1932-м среди перечня названий для романа («Сатана»…«Чёрный Богослов»… «Он появился»…) запишет: «Подкова иностранца» и дважды подчеркнёт. И даже в окончательной редакции романа «копыто» оставит маленький след – драгоценную подкову, подаренную Воландом Маргарите.

Но уже в этих ранних изорванных тетрадях действие романа начиналось именно так, как теперь; со сцены на Патриарших прудах, когда перед двумя москвичами – Берлиозом и Иванушкой – появляется загадочный незнакомец.

Ещё не было того великолепного текста, без которого немыслим теперь роман «Мастер и Маргарита», и ещё рано говорить о полностью сложившейся нравственно-философской концепции. Но уже поражает дух исследователя, учёного и высокая требовательность к себе.

Едва ли найдётся читатель, пусть даже обременённый высокими филологическими степенями, который возьмёт на себя смелость утверждать, что нашёл ключи ко всем таящимся в романе загадкам. Но многое в нём приоткроется, если хотя бы бегло проследить историю его создания, не забывая при этом, что почти все произведения Булгакова родились из его собственных переживаний, конфликтов, потрясений.

В 1928-29-м годах рапповская критика неистово разносила все пьесы Булгакова, возвращалась и к прежним его «грехам»- «Белой гвардии», к сатирическим повестям, вела яростный огонь по их автору, стремясь распять его, уничтожить, стереть с лица земли. Как было не вспомнить ему неистовство синедриона иерусалимского, который осудил когда-то за инакомыслие на казнь то ли мифического, то ли реального бродячего философа, проповедника добра, справедливости и милосердия.

Прямо параллели между собой и Иисусом Булгаков, естественно, никогда не проводил. И не из одной, так сказать, скромности. Исповедуя те же истины, он, однако, не был смиренным и благочестивым проповедником. И вообще не столько вёл прямую проповедь добра, сколько расчищал ему дорогу, воюя со злом. Как сатирик, как художник с поистине буйной фантазией и ядовитым языком, он был, пожалуй, больше сродни сатане, чем Иисусу Христу. Сатану он и сделал главным персонажем романа, выставив его в первую очередь против своих врагов в литературном и театральном мире.

Работу писателя прервали мартовские 1929-го года события. Надежды его не оправдались. Распятие свершилось. Целый год, после запрещения его сочинений он пытался искать правды, ещё не догадываясь, что он не один – вся литература и искусство приносятся в жертву той бесчеловечной антинародной политике, которая всё уверенней и бесцеремонней проводилась руководством станы.

Работу над романом Булгаков не форсировал, уже твёрдо зная, что на публикацию ему рассчитывать не приходится. Временами он отдавался ей целиком и за короткие сроки успевал написать огромные куски свежего текста. Но случалось, прерывал её на многие месяцы и даже на годы. И возвращался к ней с новыми идеями  и замыслами. Первый полный вариант был завершён им в 1934-м году. Последний - в 1938-м, хотя шлифовку его писатель продолжал и позже, до конца своих дней.

Всю художественную литературу можно очень условно поделить на прозу и поэзию. У той и у другой разное назначение, разные функции. Прозе подвластно то, что не подвластно поэзии, и наоборот. Отличия их по технике исполнения таковы, что жанры прозаические предстают более демократическими, чем жанры поэзии. Последние в высоких витках своего развития откровенно элитарны и недостижимы для простых смертных, даже и наделённых глубокими филологическими познаниями и даром слова. Поясним свою мысль.

Вести дневник, делать путевые заметки может любой грамотный человек. Позднее эти заготовки могут при желании пишущего превратиться в рассказ, повесть и даже роман. Отличать их будет панорамность, объём, эпичность. Но есть нечто такое, для передачи чего проза не годится: оттенки впечатления и чувства, незаметные, но многозначительные детали, наконец, атмосфера, психологический микроклимат. Сказать об этом одним-двумя словами, порой даже полунамёком, пропуском того самого слова, недоговорённостью, передать непередаваемое и выразить невыразимое – назначение поэзии. В распоряжении поэта нет многих страниц текста, но есть сжатая, предельно ёмкая и лаконичная форма, есть то единственное слово, выражающее многое, и слово это необходимо найти, выбрать из десяти подобных. И это ещё далеко не всё. Помимо нужного слова существует целый ряд других компонентов: ритм стиха, мелодика, а главное – одарённость автора, его способность чувствовать, воспринимать окружающее, особый талант уловить неуловимое, а об известном и обыденном сказать так, как ещё никто не говорил. Возьмём самый простой фонтан воды,  – какие ассоциации будит он в нашем сознании? Мощная струя, взвесь мельчайших капель, радуга.

«Молчание на балконе некоторое время нарушала только песня воды в фонтане. Пилат видел, как вздувалась над трубочкой водяная тарелка, как отламывались её края, как падали струйками».

Не правда ли, что в данном случае мы имеем дело с текстом стихотворения? И потом, ведь это же неслыханно, так обрисовать фонтан! И оттуда же:

 «В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана в крытую колоннаду между двумя крыльями дворца Ирода Великого вышел прокуратор Иудеи Понтий Пилат».

Есть и ритм и мелодия; текст звучит, переливаясь красками. Примеры эти далеко не единственные.

Можно подумать, что разговор о поэтичности языка Булгакова – уклонение от конкретно поставленной темы. Но дело в том, что в данном случае не может быть и речи о банальном морализаторстве, о членении текста и вытяжках из него. В «Мастере и Маргарите» слились воедино бытовые, фантастические, философские, любовно-лирические, сатирические черты. Это бог знает, как совместилось в одном творении и настолько тесно переплелось, что не разорвёшь. Этот роман весь – нравственно-философская концепция, во всех аспектах, во всех своих составляющих. Невозможно, таким образом, рассматривать идейное содержание в отрыве от формы, от поэтичности языка Булгакова. Ведь можно испортить даже очень интересные мысли, прекрасные чувства, ослабить их воздействие неправильным подбором слов, неграмотностью и косноязычием.

Булгаков поэтизировал свой роман, необычайно усилив его убедительность и воздействие на читателей. «Мастера и Маргариту» невозможно просто прочитать; этот роман нужно прожить.

«Боги, боги мои! Как грустна вечерняя земля! Как таинственны туманы над болотами. Кто блуждал в этих туманах, кто много страдал перед смертью, кто летел над этой землёй, неся на себе непосильный груз, тот это знает. Это знает уставший».

Во вступлении уже было упоминание о троемирии романа. Напомним: в виду имеется мир Москвы, ершалаимское измерение и некое безотносительное пространство – Вечность, быть может.

Невиданный сплав – многожанровое и многоплановое, но единое полотно, в котором у каждого плана сразу несколько назначений. Роман открывается «московской» главой, и ею же заканчивается (кольцевое обрамление). Внутри – четыре «ершалаимские». Их главное назначение разгадок не требует. Это роман в романе, написанный одним из ведущих героев «Мастера и Маргариты» и ставший его судьбой, которая и составляет основу всего булгаковского романа. Воспринимается он как совершенно оригинальное, будто и не имеющее никакого отношения к прозе Булгакова творенье. Здесь нет и признаков той неудержимой игры воображения и той эмоциональности, которые характерны для всех произведений Булгакова. Какой-то незнакомо сдержанный и чёткий язык, умеренно яркие краски, прозрачность каждой мысли и фразы – таков почерк Мастера. А содержание его необычного труда?..

В новом завете и Библии есть четыре Евангелия, четыре во многих деталях расходящихся варианта истории деяний, осуждения и казни Иисуса Христа. Мастер, по воле Булгакова, создаёт пятый, гораздо более стройный, чем все новозаветные. Но главное – в его изложении эта история становится до того по земному живой, что в её реальности невозможно усомнится. К тому же рассказана она с таким доскональным знанием всех деталей и подробностей, что где-то в глубине сознания рождается совершенно безумная жизнь: нет, это не сатана, не Воланд, а сам Булгаков, прежде чем в роли Мастера сесть за письменный стол, «лично присутствовал при всём этом. И на балконе был у Понтия Пилата, и в саду, когда он с Каифой разговаривал, и на помосте, но только тайно, инкогнито…».

Иешуа Га-Ноцри в изображении Мастера – обыкновенный человек, способный испытывать и возмущение, когда, скажем, ему приписывают слова и призывы, которых он не произносил, и досаду, когда Левий Матвей неверно толкует его проповеди. Но при всей своей внешней человеческой обыкновенности, он необыкновенен внутренне. Необыкновенность эта заключается в том качестве, которого нет ни у Пилата, ни у Каифы, ни у любого из московских персонажей булгаковского романа, исключая Мастера, - в абсолютной независимости его разума и духа. Ему неведомы оковы тех догм, условностей, стереотипов мышления и поведения, которыми связаны по рукам и ногам все окружающие. Недаром они в первый момент видят в нём безумца.

Эта независимость философа, которую не могут подавить в нём никакие, даже смертельно опасные обстоятельства, а пуще того, что он заражает ею своих слушателей, больше всего страшит ершалаимского идеолога Каифу. Именно ей обязан Иешуа тем, что ему открываются истины, глубоко сокрытые от других и составляющие содержание его проповедей, тоже, чего греха таить, весьма опасные для власть предержащих.

Чтобы сделать образ такого героя, Мастер и сам должен был обладать хотя бы некоторыми его качествами. Он и обладает. Правда, терпимость Иешуа и его безграничная доброта ему несвойственны. Он может быть строгим, гневным и даже злым. «Глаза его вспыхнули злобой…», «прорычал гость…» – такие ремарки, немыслимые в отношении Иешуа, довольно часто встречаются в булгаковском рассказе о Мастере. Но есть в нём та же независимость, та же внутренняя, интеллектуальная и духовная свобода.

Рассуждая о нравственно-философской концепции романа, остановимся чуть подробнее на Понтии Пилате. Ведь роман, по словам Мастера, именно о нём. Это оппонент, ученик, в чём-то палач и пациент Иешуа. Фигура колоритная, сложная, неоднозначная. Когда-то Пилат был воином, человеком прямого действия и прямого слова. Умел ценить мужество, отвагу. И сам не знал страха. Но выслужил высокую должность, стал, так сказать, аппаратным работником. И переродился. Овладел искусством политической игры, научился маневрировать, хитрить, лицемерить. А поскольку чаще всего имел дело с себе подобными, поверил в силу этого искусства больше, чем в силу нормальных человеческих отношений, чувств, порывов. И когда приходится ему решать, рискнуть ли карьерой или отправить на смерть человека, который успел покорить его умом, удивительной силой своего слова, ещё чем то необычайным, он предпочитает последнее. Кто же он, по Булгакову – преступник или жертва? Наверное, и то и другое вместе. И наказание его – бессмертие, в финале также стало и наградой ему.

« - Двенадцать тысяч лун за одну луну когда-то, не слишком ли это много? – спросила Маргарита.

   - Повторяется история с Фридой? – сказал Воланд, - но, Маргарита, здесь не тревожьте себя. Всё будет правильно, на этом построен мир».

Интересно, что даже тот, кто, казалось бы, олицетворяет зло – Воланд, верит в упорядоченность мира, в конечность добра. А уж кому и знать, как не ему, связному всех трёх миров. А вот обитатели мира Москвы не все верят в первичность Добра, а особенно в то, что все люди добры. Иначе откуда тогда такое количество внешних и внутренних врагов, с которыми необходимо бороться? Мастер со своей проповедью пришёлся не ко двору, и его отторгли, «распяли». Это общество больно, несомненно. Но чем, вот вопрос! А вот и ответ: тем же, чем болел Пилат две тысячи лет назад – страхом. Император, плешивый, покрытый язвами, не вызывает у прокуратора – он служит, потому что боится. И через две тысячи лет люди продолжают боятся, боятся многих вещей. Развитие человечества вперёд и вверх всегда двигала вверх тяга к чему-то новому, неизведанному. Но общество, больное страхом, обречено на застой, мало того – на откатывание назад, к дикости, грязи и пещерным вшам. Берлиоз, с которым Воланд и его свита обошлись беспощадно, кто он? В сущности, должен быть творческим человеком, более других одержимый жаждой познания. И что же он делает, когда судьба подарила ему встречу, о которой настоящий Мастер мог только мечтать? Пришёл в восторг, забросал Профессора вопросами? Нет, Берлиоз побежал за милицией. Такое общество обречено на жестокий произвол начальствующих хамов.

И закончить хотелось бы на оптимистической ноте. Мир построен на взаимодействии, на противостоянии добра и зла. И когда добро пассивно – оно умирает, а зло не может царствовать в одиночку, то самое махровое зло Иуды и Магарыча. Оно само по себе деструктивно и не может создать ничего доброго, разумного, вечного. Мир тогда может погрузится в хаос тьмы и безумия. Нужен, обязательно нужен свет Творчества, Любви, Истины и Справедливости, (и (?) который несут философские проповеди, литературные и архитектурные памятники, невероятные по своей высоте чувства – тщательно зачёркнуто) свет мирной проповеди, искусства и чувства, невероятного по своей высоте.

 

 

 

 

 

 

 

Главная

Фотоальбом

Поэзия

Проза

Форум

 



Hosted by uCoz